maximus67

Россия – США: сроднясь в земле, сплетясь ветвями

С нашей точки зрения, при всей важности картеля для России, основные теневые договоренности, касающиеся регулирования цен на нефть, заключаются не между Москвой и ее арабскими партнерами, а между Москвой и Вашингтоном.

В 2001 году во время первой встречи В. Путина и Дж. Буша-младшего в Любляне президент США, как известно, заглянул в глаза своему российскому коллеге и «смог уловить движение его души». Три месяца спустя Путин оказался первым иностранным главой государства, позвонившим в Белый дом 11 сентября, после атаки «Аль-Каиды» на Манхэттен [10]. На следующий день Путин вновь позвонил Бушу и сообщил, что подписал указ об объявлении минуты молчания в знак солидарности с США. В конце беседы он сказал: «Добро победит зло, и я хочу, чтобы вы знали – в этой борьбе мы с вами» [11].

Впоследствии Буш и Путин неоднократно созванивались, обсуждая то, что в сообщениях информагентств скромно называется «проблемами энергодиалога России и Америки». Едва ли в этом диалоге не затрагивался вопрос об урегулировании цен на нефть, взаимовыгодном для обеих стран.

И уже в августе 2004 года, в американских СМИ появлялись сообщения о том, что советник президента США по национальной безопасности Кондолиза Райс по телефону беседовала с руководителем кремлевской администрации Дмитрием Медведевым о влиянии дела ЮКОСа на мировые нефтяные цены. Тогда же вашингтонские источники сообщили, что обсуждение этих тем продолжится на более высоком уровне.

Разговор состоялся 23 августа, когда Дж. Буш позвонил В. Путину прямо со своего ранчо в Техасе. Озабоченность Буша вызвало повышение цен на бензин в США. Для Буша это повышение было особенно опасно в связи с приближающимися президентскими выборами и возможным недовольством американских потребителей бензина. В разговоре Буш сделал особый акцент на возможных перебоях в работе ЮКОСа, дающего в тот момент около 20% российской нефти.

Очевидно, что проблема ЮКОСа имела не только экономическое, но и политическое измерение, об обсуждении которого двумя лидерами нам ничего не известно. Однако, по словам представителя администрации США, Путин заверил Буша, что «российские нефтяные компании увеличивают и будут дальше увеличивать производство и объемы экспорта нефти».

Эта информация была интерпретирована и американскими, и российскими СМИ однозначно: Путин поможет Бушу нефтью накануне выборов.

С большой долей уверенности можно говорить о том, что основные договоренности в сфере негласной нефтяной дипломатии России и США были выработаны гораздо раньше 2004 года, вероятно, вскоре после того, как в 2001 году Москва и Вашингтон заговорили о перспективах стратегического партнерства. Как известно, в силу целого ряда причин стратегического партнерства в политической сфере не получилось, однако в сфере энергетической политики были достигнуты куда более впечатляющие успехи, которые, однако, не являются предметом исследования политологов.

О важности этой закрытой, негласной повестки международной политики свидетельствует тот факт, что несмотря на постепенное ухудшение отношений между США и Россией после эйфории 2001 года и даже ряд болезненных конфликтов, таких, как проблема ЕвроПРО и российская операция по принуждению к миру в Грузии, неформальная дипломатия в нефтяной отрасли продолжала функционировать бесперебойно. Хотя, как мы увидим дальше, в руках у Вашингтона были весьма мощные козыри, позволяющие оказывать давление на Москву в тех случаях, когда та выходила за пределы оговоренных когда-то условий.

Игры спекулянтов

Несмотря на то, что контролирующие 2/3 нефтяных ресурсов планеты страны ОПЕК обладают значительным влиянием на процессы ценообразования на рынке нефти, этого влияния оказалось недостаточно, чтобы помешать росту, начавшемуся в 2004 году Когда весной 2004 года нефть поднялась до $ 40 за баррель, картель принял решение об увеличении нефтяных квот. С 1 июля ОПЕК увеличила добычу нефти до 25,5 миллионов баррелей в сутки, спустя месяц – до 30 миллионов. Аналитики отмечали, что в совокупности это явилось самым большим увеличением производственных квот ОПЕК за последние шесть лет (с 1998). При этом картель надеялся, что увеличение добычи поможет вернуть мировые цены в рамки ценового коридора $ 22-28 за баррель[12]. Как было показано выше, этого не произошло.

Безусловно, у этого процесса были и объективные причины, например, бурный рост производственных мощностей Китая. Но в то же самое время непрерывно наращивала объемы добычи нефти и Россия. Кажется весьма вероятным, что начиная, по крайней мере, с 2004 года ценообразование на рынке энергоносителей определялось не только объективными экономическими факторами.

Летом 2008 года в журнале «Экономическая политика» появилась статья Егора Гайдара «Головокружение от успехов». В ней «отец либеральных реформ» подвергал убедительной критике модели прогнозирования цен на нефть, опирающиеся лишь на объективные факторы, такие, как спрос и предложение.

«Все это имело бы смысл обсуждать, если бы речь шла о рынке нефти тридцатилетней давности, когда спрос и предложение на товар — сырую нефть — практически определяли динамику цен. В последующие годы организация рынка изменилась. Все большую роль в том, что на нем происходит, играют деривативы — финансовые инструменты, связанные с ценой на нефть и нефтепродукты».

По мнению Гайдара, современный мировой нефтяной рынок «все в большей степени теряет черты товарного рынка, на котором речь идет о контрактах, предполагающих поставку товара, и превращается в финансовый рынок, где почти никто и никому нефть не поставляет, где торгуют инструментами, определяющими обязательства сторон, связанные с прогнозами динамики цен на сырье. Сегодня рынок нефтяных фьючерсов — важнейший компонент мирового финансового рынка. Объем операций на нем многократно выше, чем операций с нефтью и нефтепродуктами на спотовом рынке, где, собственно, продают и покупают реальную нефть».

Гайдар предупреждал об опасности «мыльного пузыря», возникшего на фьючерсном рынке – резком повышении котировок ценных бумаг, связанных не с реальными событиями на рынке, а лишь с ожиданиями. Такой пузырь может лопнуть, и тогда игроки начинают торопливо сбрасывать ценные бумаги. В обоих случаях происходящее слабо связано как с предложением товаров, так и со спросом на них, зато масштабы колебания цен на финансовые обязательства могут быть велики.

Фьючерсные спекуляции – один из мощных рычагов ценообразования на рынке энергоресурсов. В период, предшествовавший кризису 2008 года целый ряд финансовых игроков США – хеджевые фонды, инвестиционные банки, включая таких гигантов, как Goldman Sachs и Morgan Stanley, активно играли на рынке нефтяных фьючерсов.

По мнению начальника аналитического отдела Департамента казначейских операций и финансовых рынков Николая Кащеева рост спроса на нефть со стороны индексных фондов (прежде всего, американских) по объему вполне сравним с китайским.

«Я уже тысячу раз приводил цифру, которая прозвучала на сенатской комиссии США, занимавшейся этим вопросом: рост годового потребления нефти и продуктов в Китае за 5 лет – 940 миллионов баррелей (в 2007 году рост замедлился, кстати). Рост спроса со стороны индексных фондов в эквиваленте – 850 миллионов баррелей. Почти еще один Китай! У Morgan Stanley – танкерный флот. Goldman Sachs арендует емкости в Нидерландах. Негодяи, одно слово..»[13]

«Мыльный пузырь», о котором предупреждал Гайдар, лопнул в июле 2008 года. Но первоначальное падение цен на нефть казалось совсем не критичным, свидетельствуя, скорее, о том, что температура на перегретом рынке постепенно нормализуется. Резкое же падение нефтяных цен странным образом последовало за операцией по принуждению к миру, которую Россия провела на Кавказе, защитив независимость своих союзников Южной Осетии и Абхазии. Быстрая и победоносная война 08.08.08. встревожила Запад, заговоривший о «границах новой российской силы». Западные эксперты не исключают возможности искусственного понижения цен на нефть в конце лета 2008 года. Как считает Михель Штюрмер:

«Я могу себе представить, что, если бы я был советником по национальной безопасности в Белом Доме, я бы сказал “давайте сделаем русским легкий намек, и откроем наши резервы, чтобы успокоить рынок”. Скачки цен на рынке – не в интересах крупных промышленных и торговых держав, они хотят иметь стабильный нефтяной поток по стабильным ценам, предсказуемым, контролируемым ценам».

Специфика ситуации заключается в том, что США даже не было необходимости приоткрывать свои резервы – достаточно было провести скоординированную кампанию на фьючерсном рынке. Как писал Егор Гайдар, «Информация о происходящем на рынке нефти запутана, а по многим важнейшим параметрам — недоступна. Например, нет информации о том, что происходит с запасами нефти и объемами нефтедобычи на крупнейших нефтяных месторождениях Персидского залива. По некоторым важным параметрам международные организации, связанные с нефтяным рынком, публикуют несовпадающие цифры. В результате спекулянты ориентируются на набор сигналов, которые не имеют принципиального значения для долгосрочных перспектив развития отрасли. В первую очередь речь идет о еженедельных данных о запасах нефти, публикуемых Министерством энергетики США».

По мнению американского экономиста и политолога Ф.У. Энгдаля, «Мы можем найти массу правдоподобных аргументов, объясняющих высокие цены на нефть: "страховая премия от терроризма"; "стремительный" рост спроса на нефть в Китае и Индии; беспорядки в Нигерии; взрыв нефтепровода в Ираке; возможная война с Ираном… Ну и кроме всего прочего – миф о Пике нефтедобычи. Нефтяной спекулянт Т. Бун Пикенс, по имеющимся сведениям, получил гигантские прибыли на нефтяных фьючерсах и опирался на удобный миф, что мир на пороге пика нефтедобычи. То же самое сделал и банкир из Хьюстона, друг Дика Чейни, Мэтт Симмонс».

Признавая возможность искусственного понижения цен на нефть в конце лета 2008, Михель Штюрмер не склонен переоценивать роль финансовых спекуляций:

«Я думаю, что спекуляция всегда должна иметь какую-то связь с реальным миром. И спекуляция некоторым образом сглаживает резкие скачки цен, поэтому меня не расстраивает этот тип форвардных контрактов. В мировой истории это происходило всегда, люди скупали зерно на корню, чтобы потом им спекулировать, и их за это осуждали, но, на самом деле, этот тип спекуляции имел положительный эффект, потому что во время перепроизводства зерна, или газа и нефти, как в нашем случае, он поднимал цены, а во время нехватки, заставлял выводить на рынок больше продукции. Но, конечно, это чудесный способ обжечься, потому что никто не знает, что произойдет на Ближнем Востоке через месяц».

Это утверждение Штюрмера справедливо лишь отчасти: некоторые события последнего времени на Ближнем Востоке выглядят хорошо подготовленными (это касается, например, свержения режима Каддафи в Ливии). По мнению Петера Швейцера, коммерческие интересы (вплотную связанные с ливийской нефтью) были важной мотивацией европейских участников войны против режима Каддафи.

«Мое мнение таково — оно не основано ни на какой инсайдерской информации, но думаю, оно не ошибочно – несомненно в принятии решения по Ливии у некоторых европейских деятелей имелся коммерческий расчет. Поддержку вторжения со стороны Италии и Франции безусловно следует рассматривать в свете их коммерческого интереса».

События в Ливии в первой половине 2011 года подняли цену на нефть более чем до $ 120. Заявления ОПЕК, гарантировавшей, что срыв поставок энергоносителей из Ливии будет компенсирован другими членами картеля, не сумели остановить взлет цен. Очевидно, что в данном случае против ОПЕК играли силы, заинтересованные в высоких ценах на нефть.

Не возникает сомнения, что силы, планирующие военную операцию такого масштаба, как вторжение в Ирак или блокада Ливии, могут осуществить гораздо менее затратное наступление на фьючерсные рынки. Результатом в обоих случаях будет изменение нефтяных цен в интересах действующих за кулисами игроков.

Заключение: Россия как игрок

Все экономисты сходятся во мнении, что цены на нефть определяются способом, отличным от того, каким «невидимая рука рынка» клеит ценники на другие товары.

«Рынок нефти никогда не был ни вполне свободным, ни жестко регулируемым»[14]

В первой половине XX века правила игры в нефтяной отрасли были выработаны и поддерживались так называемыми «Семью Сестрами» - крупнейшими англосаксонскими компаниями (Anglo-Persian Oil Company (ныне BP), Gulf Oil, Standard Oil of California, Texaco (ныне Chevron), Royal Dutch Shell, Standard Oil Company of New York (ныне Exxon), Standard Oil of New Jersey (ныне Esso), объединяющими разведку, добычу, переработку и реализацию этого ресурса[15]. Затем наступила эпоха ОПЕК и «войны цен». В процессе этой войны была разработана стратегия, основанная на политических договоренностях между различными игроками нефтяного рынка и использовании изменения цен на нефть для достижения определенных геополитических целей.

С этого момента к списку факторов, определяющих цены на нефть (объективных, вроде изменения объема добычи или увеличения спроса, а также колебаний валют, и субъективных, коим несть числа) следует добавить политические договоренности.

По понятным причинам, договоренности такого рода не становятся достоянием широкой публики. В редких случаях они попадают в сферу внимания исследователей – наподобие Питера Швейцера, раскрывшего подноготную сговора администрации США и владык Саудовской Аравии в 1985 году. В большинстве же случаев мы наблюдаем лишь тени, отбрасываемые участниками таких переговоров, и можем анализировать их последствия.

Для России возможность участия в таких переговорах в качестве равноправного и уважаемого партнера является жизненно важной. На отечественную нефтяную промышленность приходится более половины экспорта страны в денежном выражении. По подсчетам ГУ ИЭС, изменение цены на нефть марки Brent на один доллар/баррель приводит к изменению доходов консолидированного бюджета на $ 1,9 миллиардов. В этих условиях, как подчеркивают специалисты ГУ ИЭС, «проблема высокой волатильности мировых цен на нефть стоит остро с точки зрения не только изменения доходов нефтяных компаний, но и стабильности и экономического развития всей страны»[16].

По мнению ряда западных экспертов, Россия является членом этого элитного клуба по крайней мере с 2004 года[17]. Очевидно одно – жестко определив свою позицию в отношении нефтедобывающих компаний, Кремль начиная с 2004 года стал реализовывать свою новую энергетическую политику, направленную на превращение России в энергетическую сверхдержаву[18].

При обсуждении этой сверхдержавной стратегии эксперты и в России и за рубежом обычно обращают внимание на давление, которое оказывает экспортер сырья на импортера, однако, может быть не менее важную роль играют в геоэкономике Нефти готовность и способность каждой стороны к заключению негласных политических сделок, о содержании которых общественность может узнать лишь задним числом и в очень редких случаях. В этом смысле книга Питера Швейцера стала политической сенсацией именно по причине того, что она пролила свет на то, о чем обычно не говорят вслух люди, реально причастные к управлению Большой Нефтью. И, конечно, российскому читателю было бы весьма любопытно узнать о том, что происходило за кулисами глобальной политики в «нулевые годы», когда рост цен на энергоносители вывел Россию из долговой ямы, а затем позволил ей более менее благополучно пройти через финансовый кризис 2008-2009 годов.

Будем надеяться, когда-нибудь такая книга все же будет написана.

С учетом всего сказанного выше, мы бы, возможно, узнали из этой книги, что высокие цены на нефть для нашей страны в «нулевые» годы были обеспечены определенными политическими усилиями и потому являлись для нашего руководства не только везением.

1 марта 2013, Кирилл Бенедиктов

[1] Об истории нефтепромыслов Ухты можно прочитать тут: http://church-of-christ.narod.ru/uhta.html

[2] Знаменитые месторождения Техаса были открыты гораздо позже, в начале XX века. Первые американские нефтяники – wildcatters - не знали, что делать с нефтью, как ее хранить, как транспортировать. Они рыли пруды, заливали дно водой, чтобы нефть не уходила в землю, а сверху лили нефть. И лишь позже пришли большие компании (такие, как «Тексако»), которые начали не с добычи нефти, а со строительства трубопроводов, транспортной сети, нефтеперерабатывающих заводов – то есть с формирования инфраструктуры, которая существовала в России уже более 30 лет.

[3] Собственно «дизель» до начала производства моторов на Санкт-Петербургском машиностроительном заводе Э. Нобеля работал на керосине.

[4] «Если мы не захватим нефтяные источники Кавказа, я должен буду предстать перед тем фактом, что мы не можем победить в данной войне», - признавал Гитлер в 1942 г. http://militera.lib.ru/h/utkin3/12.html

[5] В частности, Е. Гайдар в книге «Гибель империи» приводил следующие аргументы: когда после смерти Сталина, было отменено де-факто крепостное право в колхозах, колхозники получили паспорта и смогли уехать из совершенно обнищавшей деревни. В результате с 1956 по 1975 гг. численность городского населения увеличилась почти на 64 млн. человек, то есть, почти на 64 млн. человек увеличилось число тех, кого надо было кормить, и соответственно, настолько же уменьшилось число тех, кто производил продукты сельского хозяйства, и кто худо-бедно мог кормить себя за счет своих огородов. В результате уже с середины 60-х гг. мясо на большей части территории СССР стало дефицитом (в государственном секторе). Сократились заготовки зерна, и к 80-му году СССР превратился в крупнейшего в мире импортера зерна, при том, что до революции, в 1913-м году, Россия была крупнейшим в мире экспортером зерна. В 1980 г. на СССР приходилось 15% мирового импорта зерна, и каждая третья тонна хлебопродуктов производилось из этого импортного зерна. Нарастали проблемы денежной системы. И т.д.

[6] Средняя стоимость фьючерсов на нефть марки Brent на Международной нефтяной бирже IPE в Лондоне составила $ 28,53

[7] Как известно, в феврале 2008 г. Стабфонд был разделен на Резервный фонд и Фонд национального благосостояния России. Резервный фонд сократился за период с февраля 2008 г. до декабря 2011 г. со $ 125 млрд. до $ 25 млрд, Фонд национального благосостояния вырос за тот же период с $ 32 до $ 86 млрд.

[8] «Радикальная мусульманская идеология Хомейни возбуждала симпатию многих в Саудовской Аравии, особенно среди недовольных экономическим и политическим порядком. После кровавых событий в Мекке в 1979 году власти усилили предосторожность, но опасность не была полностью исключена. Большее беспокойство Аравии причиняло не столько государство Израиль, сколько братья-мусульмане в Иране» - П. Швейцер «Победа», Минск, Авеста.

[9] Петер Швейцер, «Победа».

[10] Путин не смог поговорить лично с Бушем, который находился «вне досягаемости», и разговаривал с Кондолизой Райс. Российский президент гарантировал, что Россия не собирается повышать военную готовность в ответ на переход США к третьему уровню боеготовности.

[11] Джордж У. Буш «Ключевые решения», с. 235

[12] http://www.polit.nnov.ru/2008/09/06/oilrecordwar/

[13] http://www.finam.ru/analysis/conf0000100237/

[14] Е. Гайдар. «Нефтяное проклятье»

[15] В настоящий момент существует пущенное в обиход Financial Times понятие «Новые семь сестер», объединяющее семь не-англоскаксонских энергетических компаний Китая, Саудовской Аравии, Ирана, Бразилии, Венесуэлы, Малайзии и России. Россию в этом списке представляет Газпром.

[16] http://www.energystrategy.ru/press-c/source/15-16_NGV_09_2011-MA.pdf

[17] Некоторые политологи, такие, как Ф. У. Энгдаль, связывают это повышение статуса с арестом М. Ходорковского и наступлением на «Юкос». Энгдаль указывает,что Ходорковского арестовали через несколько месяцев после мало упоминаемой в прессе его встречи с вице-президентом Чейни, прошедшей 14 июля 2003. После этой встречи Ходорковский начал переговоры с «Экссон Мобил» и бывшей фирмой Конди Райс «Шеврон Тексако» о приобретении ими крупной доли в «Юкосе», по некоторым сведениям от 25 до 40%. Это было задумано для получения Ходорковским де-факто неприкосновенности от возможных действий путинского правительства с помощью создания прямой связи «Юкоса» с нефтяными гигантами США и, следовательно, с Вашингтоном. Это также дало бы Вашингтону фактическое право вето, проводимое руками нефтяных гигантов США, на любые будущие российские нефте- и газопроводы и нефтяные сделки. За несколько дней до своего ареста Ходорковский принимал у себя Джорджа Буша-старшего, представителя влиятельной и таинственной «Вашингтон Карлайл Груп» в Москве. Они обсуждали окончательные детали покупки акций «Юкоса» американскими нефтяными компаниями. Также незадолго до этого «Юкос» заявил о намерении купить у Бориса Березовского конкурирующую компанию «Сибнефть». Объединенная «Юкос-Сибнефть» с ее 19,5 млрд. баррелей нефти и газа стала бы тогда собственником вторых по величине в мире запасов нефти и газа после «Экссон Мобил». «Юкос-Сибнефть» была бы четвертой в мире по добыче, качая 2,3 млн. баррелей нефти в день. Скупка акций «Юкос-Сибнефти» со стороны «Экссона» или «Шеврона» стала бы буквально энергетическим государственным переворотом. Чейни знал это, Буш знал это, Ходорковский знал это. Но самое главное, это знал Владимир Путин и решительно этому воспрепятствовал.

[18] Показательна реакция западноевропейских журналистов на твердую позицию России, защищающей Сирию от «гуманитарной интервенции»: «Россию совершенно не пугают проклятия и угрозы ЛАГ ввести нефтяное эмбарго, к тому же именно Россия держит руку на кранах нефтепроводов, по которым осуществляется снабжение многих, в частности, европейских клиентов, а не наоборот. Это называется позиция силы», - пишет обозреватель Le Point Мишель Коломес.