Последние военные программы Российской империи

[maximus67]

Как это ни странно, в историографии нет обобщающих сведений ни о средствах, отпущенных на перевооружение русской армии и флота накануне русско-японской и первой мировой войн, ни о влиянии этих расходов на экономическое, культурное и социальное развитие России. Между тем милитаризм роковым образом воздействовал на ее общественно-политическую жизнь. Проявлялось это прежде всего во влиянии гонки вооружений на народное хозяйство, в ухудшении жизни подавляющего большинства населения страны. Особенно резко последствия милитаризации ощущались с конца XIX века.

На рубеже XIX—XX вв. многие страны включились в гонку вооружений (термин, который именно с этого времени получил права гражданства). Не была исключением и царская Россия. Более того, в результате ряда причин забота об усилении и развитии вооруженных сил стала, по образному выражению П. А. Столыпина, «одним из краеугольных, одним из важнейших камней» в политике «надрывающегося правительства» 1. Произошло это по ряду причин.

Во-первых, самодержавие было единственным среди других империалистических хищников, который ухитрился в XX в. готовиться сразу к двум войнам. Во-вторых, первая из них была неудачной и привела армию в крайнее расстройство, а флот — практически к полному уничтожению. В-третьих, в стране два с половиной года полыхала революция, оказавшая колоссальное влияние на состояние вооруженных сил. И наконец, уже задолго до 1914 г. всем было ясно, что мир неудержимо катится к пропасти «большой», «общей» войны, и правящие круги всех стран соответствующим образом реагировали на это.

Со второй половины 90-х годов XIX в. царизм усилил экспансию на Дальнем Востоке. Стремясь быстро создать там флот сильнее японского, морское ведомство просило у царя в 1897 г. разрешения спешно заказать за границей 5 эскадренных броненосцев, 16 крейсеров, 4 минных транспорта и минных заградителя, 30 миноносцев общим водоизмещением в 150 тыс. т и ценой в 163 млн. рублей. Решительные возражения министра финансов С. Ю. Витте 2 сорвали этот план, но не уменьшили стремления морского ведомства увеличить флот. К началу рассматриваемого периода выполнялись ранее намеченные военные и военно-морские программы.

К 1898 г., согласно судостроительной программе, принятой в 1895 г., для пополнения Тихоокеанской эскадры сооружалось одновременно 7 броненосцев, 2 крейсера первого ранга, броненосец береговой обороны, 2 канонерские лодки, 1 минный крейсер, 1 минный тральщик и 4 контрминоносца общим водоизмещением в 124 тыс. т и стоимостью в 66 млн. рублей 3. Все судостроительные верфи России были загружены до предела. Общая стоимость программы была определена в 326 млн. рублей 4. Однако этих средств оказалось недостаточно, и в 1898 г. было отпущено на «срочное сооружение новых судов» еще 90 млн. рублей. Через пять лет, в 1903 г., царь утвердил новую программу, которой предусматривалось построить 4 эскадренных броненосца, 2 крейсера, 2 заградителя и 2 подводные лодки. В запланированную на ее выполнение сумму — 90,6 млн. руб. — морское ведомство не уложилось, и расходы возросли до 96,6 млн. рублей 5.

Таким образом, перед войной с Японией самодержавие выделило на военно-морское строительство 512,6 млн. руб. (около четверти годового бюджета империи), и это при том, что в 1904 г. новому министру финансов В. Н. Коковцову удалось в последний момент добиться у царя отмены решения Особого совещания об ассигновании еще 50 млн. руб. на перекупку двух броненосцев, строившихся в Англии для Чили и Аргентины 6 (предполагалось ввести их в состав 2-й Тихоокеанской эскадры).

Не дремало и Военное министерство. К 1897 г. была завершена первая очередь перевооружения армии трехлинейкой образца 1891 г., для чего потребовалось 2 млн. новых винтовок. С 1898 г. началась вторая очередь перевооружения, по которой должно было быть изготовлено 1290 тыс. винтовок 7. На производство винтовок, патронов и пороха было ассигновано в 1900 г. 16,7 млн., в 1901 г. — еще 14,1 млн. рублей 8. Менее трети этих средств отпускалось из предельного бюджета Военного министерства 9, а остальное выделялось из средств государственного казначейства дополнительно, что и потребовалось для второй очереди перевооружения армии трехлинейной винтовкой: 29,3 млн. руб. было отпущено сверх военного бюджета 10.

С 1899 г. началось переформирование крепостной и осадной артиллерии, на что было истрачено 94 млн. руб. 11, а с 1898 г. — перевооружение армии полевой трехдюймовой скорострельной пушкой. Для этого была создана специальная Комиссия по перевооружению полевой артиллерии, получившая в 1898 г. 27 млн. рублей. Ею был объявлен международный конкурс на выработку лучшего проекта трехдюймовой скорострельной пушки. После проведения двухлетних испытаний лучшим был признан образец, выработанный Обществом Путиловских заводов, и 9 февраля 1900 г. царь утвердил первую очередь перевооружения войск пушкой образца 1900 года. Из 1500 заказанных орудий половину должно было поставить Путиловское общество, а вторую половину — казенные заводы. Цена пятилетнего заказа была определена в 33,7 млн. рублей. Через два года, 8 марта 1902 г., царь утвердил улучшенный образец путиловской пушки. По сведениям военного ведомства, всего в три приема на вооружение армии поступило 7150 трехдюймовых орудий (из них 2400 образца 1900 г.), причем самый значительный заказ — 2830 орудий получил Путиловский завод 12. На перевооружение полевой артиллерии потребовалось 155,8 млн. руб. из средств казначейства и около 29 млн. руб. из предельного бюджета военного ведомства 13.

Накануне русско-японской войны началось перевооружение крепостной и гаубичной артиллерии. К началу 1902 г. сухопутным крепостям не хватало 1472 орудий, а морским — 1331 14. На довооружение крепостей и пополнение осадных парков, то есть комплектов боеприпасов, в течение 5 лет (1899—1903 гг.) требовалось 94 млн. рублей 15. Узнав из «Всеподданнейшего доклада» (отчета) военного ведомства за 1903 г. об этом, Николай II начертал: «Заявляю еще раз самым категорическим образом, что вопрос о некомплекте орудий в наших крепостях представляется мне грозным. Я не ставлю его в вину Главному артиллерийскому управлению, потому что знаю, что оно постоянно указывало на этот серьезный пробел. Тем не менее настало время разрешить это дело энергично, во что бы то ни стало» 16. Но для этого не хватало средств. Идя навстречу требованиям военных, царь 28 июня 1904 г. санкционировал отпуск из казны 28 млн. руб. на крепостную артиллерию 17.

Всего в канун столкновения с Японией из средств государственного казначейства (не считая сумм в предельном бюджете) на перевооружение армии было отпущено около 257 млн. руб. 18, что вместе с затратами на новое судостроение составило 775 млн. рублей. Для России суммы эти были весьма значительны, на что Витте обратил внимание царя еще в 1898 г. при составлении очередных предельных бюджетов Военного и Морского министерств на 1898— 1903 годы. Отметив, что Военное министерство в предыдущее пятилетие получило по предельному бюджету 1209 млн. руб., а сверх него еще более 200 млн. руб. из казны, а морскому ведомству к пятилетнему предельному бюджету в 200 млн. руб. добавили еще почти такую же сумму (более 180 млн. руб.), Витте жаловался, что податная способность населения исчерпана, грозит бюджетный дефицит и «никакая страна, даже самая богатая, не может выдержать непрерывно напряженного возрастания военного бюджета» 19. Однако в ответ на это последовало новое увеличение военных расходов.

В конце 1902 г. Витте обратился за помощью в Государственный совет. В своем общем собрании 30 декабря 1902 г. последний, «взывая к мудрости государя», просил «удержать державной своей волею требования ведомств на уровне соответствия тем ресурсам, которые может представить государство, без потрясения экономического благополучия населения». Признавая, что из него налоговым прессом выжато все, что можно, Государственный совет предупреждал царя, что задолженность правительства достигла 6629 млн. руб., более половины которых (около 3,5 млрд.) падает на внешние займы. Дальнейший рост расходов, и прежде всего — на гонку вооружений, подорвет «не только финансовое благополучие (государства. — К. Ш.), но и его внутреннюю мощь и международное политическое значение» 20.

Однако царь был глух к советам опытных сановников и держал твердый курс на дальневосточную авантюру. Чем она закончилась, известно: наиболее тяжелые потери понес флот. В водах Тихого океана погибло или было захвачено японцами 67 боевых и вспомогательных судов российского флота 21 общей стоимостью в 230 млн. руб., а вместе с артиллерийским и минным вооружением, хранившимся для флота в Порт-Артуре и тоже захваченным японцами, прямые материальные потери флота составили около 255,9 млн. рублей. 22 Царская Россия осталась практически без военно-морских сил: весь Балтийский флот был переведен на Дальний Восток, где и погиб, а Черноморский был закупорен, так как проход его через Босфор и Дарданеллы запрещали международные договоры.

Угроза империи и ее столице, расположенной на побережье, в еще большей степени возрастала из-за развала береговой обороны. Специальное обследование ее начальником Главного управления Генерального штаба (ГУГШ) совместно с главным инспектором инженерных войск дало печальный результат: «Вся оборона берегов представляется вполне карточной, и, конечно, не представляет никакой серьезной обороны»; «Кронштадт и Петербург де-факто совсем не защищены» 23: В январе 1908 г. Морской генеральный штаб (МГШ) доложил морскому министру, что ранее разработанные совместно с сухопутным ведомством планы на случай мобилизации «предусматривают самые минимальные задачи», но и их «теперь, в случае объявления войны, надо признать невыполнимыми, а положение Балтийского флота — критическим» 24.

В апреле состоялось совместное совещание морского и сухопутного генеральных штабов с целью выяснить степень угрозы Петербургу от неприятельского десанта. «Вся работа нашего Балтийского флота сводится, — отмечалось на совещании, — лишь к некоторой, и притом весьма незначительной, задержке наступления противника в восточной части Финского залива (путем постановки минного заграждения. — К. Ш.). Но при этом представителями Морского министерства заявлено, что в современном своем виде Балтийский флот совершенно не в состоянии выполнить и этой более чем скромной задачи» 25, так как нет запасов угля, на кораблях — некомплект (до 65—70%) офицеров и специалистов, а главное, из необходимых для минной постановки 6 тыс. мин есть всего лишь 1500.

Не в лучшем состоянии после войны с Японией была и сухопутная армия. «Наша боевая готовность на западных фронтах настолько пострадала, что вернее будет сказать, что эта готовность совершенно отсутствует», — признавал уже летом 1905 г. военный министр В. В. Сахаров 26. Ему вторил и председатель Совета государственной обороны великий князь Николай Николаевич: русская пехота нуждается в немедленном и коренном переустройстве, «вся кавалерия требует полной реорганизации», «пулеметов у нас мало, и они далеки от совершенства», «тяжелая армейская артиллерия должна быть создана заново», «снаряжение наше несовершенно; опыт войны это доказал; безотлагательно все должно быть исправлено. Обозная часть требует полной реорганизации и создания новых оснований своего развития» 27.

В ходе русско-японской войны из западных военных округов на Дальний Восток были отправлены многие артиллерийские и инженерные части, что нарушило организационную структуру всей армии. Были израсходованы почти все боевые, инженерные и интендантские запасы. «Армия не имеет запасов, и ей нечем стрелять... она является небоеспособной, а следовательно, напрасно лишь обременяющей государство», — признал Совет Государственной обороны 7 апреля 1907 года. По его мнению, в связи с невозможностью немедленно получить необходимые средства армии грозило «пребывание в течение известного периода времени в таком состоянии, в каком не находится ни одна из армий иностранных держав» 28.

Характеризуя состояние армии, помощник военного министра генерал А. А. Поливанов, отвечавший по долгу службы за ее материальное обеспечение, в 1912 г. признавал: «Армия была лишена тогда многого для нее необходимого, причем эта необеспеченность ее проистекала не только от расхода, неизбежного на каждой войне, но и от того, что она находилась в состоянии отсталости по снабжению ее средствами, созданными военной техникой. Тогда, в 1908 г., не хватало почти половины комплекта обмундирования и снаряжения, потребных для выхода в поле армии военного состава, не хватало винтовок, патронов, снарядов, обозов, шанцевого инструмента, госпитальных запасов; совсем почти не было некоторых средств борьбы, на необходимость которых указывал как опыт войны, так и пример соседних государств; не было гаубиц, пулеметов, горной артиллерии, полевой тяжелой артиллерии, искровых телеграфов, автомобилей, т. е. таких средств, которые в настоящее время признаются необходимым элементом сильной армии; скажу коротко: в 1908 г. наша армия была небоеспособна» 29.

Дальневосточная авантюра царизма, прямые расходы на которую составили, по подсчетам Коковцова, 2,3 млрд. руб. золотом 30, была первой причиной, которая привела вооруженные силы царизма в полное расстройство. Но, пожалуй, еще больший удар по ним нанесла революция 1905—1907 годов. Только за два первых ее года было зарегистрировано не менее 437 антиправительственных солдатских выступлений, в том числе 106 вооруженных 31. На сторону революционного народа переходили целые части, и нередко, как это было в Севастополе, Кронштадте, Владивостоке, Баку, Свеаборге и других городах, солдаты и матросы, поднявшие красный флаг, вели настоящие кровопролитные бои против войск, сохранивших верность правительству.

Разлагающе действовало на вооруженные силы постоянное использование их для подавления революционного движения. В 1905 г. для «содействия гражданским властям» войска вызывались около 4 тыс. раз. Для войны с собственным народом Военное министерство вынуждено было отрядить около 3,4 млн. человек (с учетом повторных вызовов), то есть количество солдат, привлеченных к борьбе с революцией, более чем в 3 раза превышало численность всей царской армии к началу 1905 г. (около 1 млн. человек) 32. «Армия не учится, а служит вам», — бросил военный министр А. Ф. Редигер на одном из заседаний правительства председателю Совета министров и одновременно министру внутренних дел Столыпину 33.

Эти два обстоятельства и привели к резкому ослаблению вооруженных сил царизма. Повод для беспокойства давало не только полнейшее расстройство вооруженных сил в результате русско-японской войны, но и тот печальный для самодержавия факт, что в 1905— 1907 гг. впервые за его многовековую историю солдаты и матросы стали выходить из-под контроля офицеров, становились на сторону революционного народа.

В подобных условиях, при небывалом падении престижа царизма и вне и внутри страны, при все возраставшей финансово-экономической зависимости ее от более развитых западных держав, сохранить империю Романовых можно было только путем всемерного укрепления и развития вооруженных сил. Этого же требовало и обострение международных противоречий накануне первой мировой войны, повсеместный рост милитаризма и «маринизма» (как именовали в то время увлечение морскими силами), наиболее наглядным проявлением которого стало тогда англо-германское морское соперничество. Русским помещикам и буржуазии было ясно: второго Мукдена, второй Цусимы царизму не пережить; надо сделать все возможное, чтобы избежать этого, надо любой ценой поставить армию и флот на уровень современных требований военного дела.

Первым после русско-японской войны включилось в разработку новых программ вооружения морское ведомство, оставшееся практически без боевых судов, но с прежними штатами и окладами. К этому его подталкивало еще одно обстоятельство: в то время военно-морской флот России строился частью за границей, а частью на казенных заводах, которые нельзя было оставить без заказов. Настаивая на немедленной закладке броненосцев, морской министр А. А. Бирилев говорил на одном из совещаний летом 1906 г., что четыре крупнейших казенных завода стоят без работы, до предела сократили число рабочих, но и оставшимся при этих условиях нечего делать. «В настоящее время, — заявил он, — на первом плане вырисовывается вопрос, должны быть поддержаны заводы или нет? Середины в этом деле не существует. Надо безоговорочно сказать: да или нет. Если да, то надо приступить к постройке больших броненосцев, а если нет, то указать, кто берет на себя ответственность за такое решение перед царем, Россией и историей» 34.

Различные варианты новых судостроительных программ Морское министерство разрабатывало еще до поражения при Цусиме, в марте — апреле 1905 г., поскольку после ухода на Дальний Восток 1-й, а затем и 2-й Тихоокеанских эскадр Балтийское море осталось почти совсем без боевых кораблей. В марте 1907 г. это министерство представило на рассмотрение царя сразу четыре варианта судостроительных программ. При этом минимальная сводилась к созданию на Балтике одной эскадры (8 линейных кораблей, 4 линейных крейсера, 9 легких крейсеров и 36 эсминцев), а максимальная — четырех эскадр такого же состава: двух для Тихого океана и по одной для Балтийского и Черного морей. Стоимость этих программ колебалась от 870 млн. до 5 млрд. рублей 35.

Одновременно и Военное министерство предъявило свои претензии к казне. По самым скромным его подсчетам, требовалось единовременно израсходовать более 2,1 млрд. рублей. Только на реорганизацию артиллерии генералы требовали 896 млн. руб., на инженерное дело — 582 млн.; кроме этих единовременных чрезвычайных расходов (растянутых, разумеется, на ряд лет), должны были возрасти на 144,5 млн. ежегодные обычные расходы Военного министерства, связанные с созданием новых дорогостоящих артиллерийских, инженерных и т. п. родов войск, их комплектованием, снабжением и т. д. «Размер исчисленной таким образом суммы, — вынужден был признать Редигер, — исключает всякую возможность рассчитывать на ее ассигнование, невзирая на то, что мероприятия, кои могли бы быть за счет этой громадной суммы созданы, стоят не на пути дальнейшего развития наших вооруженных сил, а лишь на пути их благоустройства и снабжения необходимым в уровень с современными требованиями военного дела». Признавая невозможность выделения государством такой колоссальной суммы, военный министр потребовал от управлений сократить свои претензии и сосредоточиться на «мероприятиях, почитаемых неотложными», и в то же время взять на учет меры, «подлежащие обсуждению в ближайшие годы» 36. Но и по программе-минимум требовалось единовременно 425 млн. руб. и увеличение бюджета на 76 млн. руб. в год.

В совокупности претензии морского и военного ведомств составили, таким образом, от 1,3 до 7,1 млрд. руб. единовременных расходов, то есть приблизительно от половины до трех годовых бюджетов страны в 1908 году. И это не считая неизбежного возрастания ежегодных расходов по обычным бюджетам обоих министерств. Средств требовалось много, а финансовое положение России в то время было просто отчаянным. Рассматривая смету на 1907 г., Совет министров 15 августа 1906 г. констатировал, что финансовое «состояние русского государства грозит самыми тяжелыми осложнениями, и в случае продолжения переживаемого нашим отечеством поистине смутного времени, может не хватить средств даже на совершенно неотложные потребности» 37. К 1909 г. государственный долг вырос в результате расходов, вызванных последствиями русско-японской войны и борьбы с революцией, еще на 3 млрд. руб., а ежегодные платежи процентов увеличились на 150 млн. руб. сверх того, что Россия уже платила раньше по государственному кредиту 38.

В этих условиях, при ожесточенных спорах между морским и военным ведомствами о распределении ассигнований на вооружения, царь решил отдать предпочтение флоту и в июне 1907 г. утвердил так называемую Малую судостроительную программу, разрешив отпускать Морскому министерству на новое судостроение в течение четырех лет по 31 млн. руб. ежегодно. (Позже в связи с изменением этой программы стоимость ее была увеличена до 126,6 млн. рублей.) Через год, в мае 1908 г., и Военное министерство получило разрешение Совета министров обратиться в законодательные органы с просьбой ассигновать около 293 млн. руб. «на пополнение запасов и материальной части и на постройку для них помещений» в 1908—1915 годах 39. Государственная дума, чтобы не потерять контроля за расходованием этой суммы, решила утверждать кредиты не сразу в полном объеме, а ежегодно (кроме тех, которые требовали заключения контрактов на два и более года).

Однако с 1909 г. экономическое положение империи стало улучшаться. Последовал ряд необычайно урожайных лет, счастливо совпавших с ростом цен на мировом хлебном рынке, что значительно увеличило доходы казны от основной статьи экспорта. Улучшение финансового положения тотчас учли Военное и Морское министерства, потребовавшие увеличить кредиты на вооружение. С августа 1909 г. по начало 1910 г. по повелению царя состоялось четыре особых совещания, которыми руководил Столыпин. В состав их, кроме военного и морского министров и начальников генеральных штабов, входили министры финансов и иностранных дел. Совещания эти были созданы для рассмотрения 10-летней программы развития морских вооруженных сил России, но фактически преследовали цель распределения средств на вооружение между армией и флотом.

Итоги пятимесячной работы совещания были доложены правительству 24 февраля 1910 года. Совет министров решил в течение ближайших 10 лет выделить 715 млн. руб. на развитие армии и 698 млн. руб. — флота 40. Для получения этих без малого 1,5 млрд. руб. решено было ввести новые косвенные налоги, и в частности увеличить цену на водку. Ввиду достигнутого финансового «благополучия» правительство сочло возможным в 1910 г. предоставить Военному министерству вдвое большую сумму, чем в 1908 г. (тогда за 8 лет предполагали истратить 293 млн. руб., теперь — 715 млн. руб. за 10 лет), а флот получил даже в 5,5 раза больше (698 млн. руб. вместо 124 млн.). Однако Морское министерство уже вскоре нарушило согласованные и утвержденные правительством расходы (через законодательные учреждения 10-летняя программа так и не успела пройти).

Произошло это в связи с резким обострением военно-стратегического положения в районе Черноморских проливов — самом болезненном для царизма регионе мира. Финансируемая Францией Турция решила под руководством английских офицеров реорганизовать свои военно-морские силы. Уже с весны 1909 г. царское правительство стало получать тревожные для него вести о возрождении турецкого флота, о покупке с этой целью кораблей у Германии и заказе современных линкоров дредноутского типа на верфях Англии. Все попытки «образумить» Турцию дипломатическим путем ни к чему не привели. Заказ английской фирме «Виккерс» турецким правительством был сделан, и, согласно контракту, в апреле 1913 г. Турция должна была получить первый мощный линкор, способный в одиночку расправиться со всем Черноморским флотом России, линейные силы которого состояли из тихоходных и слабо вооруженных кораблей старой конструкции.

Угроза появления на Черном море турецких дредноутов заставила самодержавие принять соответствующие меры. 26 июля 1910 г. морской министр обратился к царю со специальным докладом. В нем он предлагал заложить на Черном море не предусматривавшиеся только что одобренной 10-летней программой 3 линейных корабля новейшего типа и ускорить строительство запланированных ранее 9 эсминцев и 6 подводных лодок 41. Николай II в тот же день одобрил предложение министра, и в мае 1911 г. Государственная дума приняла закон об ассигновании на постройку Черноморского флота 151 млн. руб., причем главный расход — 100 млн. руб. на строительство линейных кораблей — не был предусмотрен 10-летней программой. (В конце 1911 г. в связи с увеличением стоимости линейных кораблей расходы по этой программе возросли до 162 млн. рублей.)

Вскоре Морское министерство резко увеличило свои требования. Получив от царя разрешение на пересмотр 10-летней программы, Морской генеральный штаб в апреле 1911 г. представил ему проект «Закона об императорском российском флоте», намечавший создание в течение 22 лет только на Балтике двух боевых и одной резервной эскадры (каждая в составе 8 линейных кораблей, 4 линейных и 8 легких крейсеров, 36 эсминцев и 12 подводных лодок). На Черном море планировалось иметь флот, по силе превосходящий в 1,5 раза флоты государств, расположенных на Черноморском побережье. Полное исполнение этого закона требовало от государства 2,1 млрд. рублей 42.

Первые пять из этих 22 лет составляли особый период, рассматривавшийся в специальной «Программе усиленного судостроения Балтийского флота на 1911—1915 годы». За этот срок предстояло построить на Балтике 4 линейных и 4 легких крейсера, 36 эсминцев и 12 подводных лодок, то есть столько же, сколько за год с небольшим до этого собирались создать за 10 лет. Стоимость этой программы определялась более чем в полмиллиарда рублей. От представленных документов царь пришел в восторг. «Отлично исполненная работа, — заявил он начальнику Морского генерального штаба, — видно, что стоят на твердой почве; расхвалите их (офицеров этого штаба. — К. Ш.) за меня» 43.

В июле 1912 г. «Программа усиленного судостроения Балтийского флота» была одобрена Государственной думой, которая исключила кредиты на портостроительство, отчего расходы по программе сократились до 421 млн. рублей. Одобренный царем «Закон о флоте» по решению Совета министров должен был быть представлен в Думу не ранее конца 1914 г., когда выполнение его первой части — «Программы усиленного судостроения Балтийского флота» — значительно продвинется вперед и даст Морскому министерству основание поставить вопрос о продолжении успешно начатого дела 44.

Наконец, уже в канун мировой войны, в связи с покупкой турецким правительством у Бразилии двух линейных кораблей, строившихся английскими фирмами «Армстронг» и «Вик-керс», правительство летом 1914 г. добилось от Государственной думы дополнительного ассигнования в 110 млн. руб. на спешное сооружение одного линейного корабля, 2 легких крейсеров, 8 эсминцев и 6 подводных лодок.

В общей сложности Морское министерство накануне первой мировой войны провело через законодательные органы четыре судостроительных программы, завершение которых относилось на 1917—1919 годы. Общая стоимость их достигла 820 млн. рублей. Кроме того, морское ведомство получило одобрение царем «Закона о флоте», оставалось только в подходящий момент провести через законодательные органы ассигнование на него кредитов, а в случае необходимости и введение новых налогов. В течение 17 лет (с 1914 по 1930 г.) предполагалось израсходовать на военное судостроение 1млрд. рублей 45.

Остальное здесь:
Первоисточник http://wunderwaffe.narod.ru

http://topwar.ru/21406-poslednie-voennye-programmy-rossiyskoy-imperii.html

Автор К. Ф. Шацилло

Оригинал взят у e2_e800 в Последние военные программы Российской империи